Яна Дубрава - Рифмованный «пасьянс»

Как любимый прежде мегаполис
Стал таким,
Когда в лицо,
Белым днём,
Изволит гопник
Выразиться матерно тебе?

Что же ты, «культурная столица»,
Позволяешь гадости себе?

В глазах цветные линзочки,
И, грива паричка.
Вся такая классная,
И, платьице – винтаж.

И, пальчик с маникюрчиком,
И, даже, с перстеньком.
И, ножка на платформочке,
И перманентна[62] бровь.

Идёт, в свежайшей прелести,
Любуясь в зеркала,
– Но! – суетным паркетником
Обрызгана была!!!

Не забывай действительность!!!
Ведь, ты такая классная,
И, жизнь твоя прекрасная,
Уже отражена.

Панибратство и фамильярность,
Амикошонство и простота!
Кто? По какому праву?
Добавляет меня «в друзья»?

Эорпатное нынче снится.
Эорпата[64] – что это и где?
Не стоят на окне мимозы,
И растаяли розы во сне.

Полагаясь на буриме,
Запасаюсь я пралине[66],
Отправляясь бродить по Инету,
В поисках моралите[67].

В темпе рифмы
Сложились буквы.
И на утро отложен
Очень строгий прогон.

«Будь ты проще – потянутся люди» —
– Слышу с детства банальность я.
«Не надо ко мне тянуться», – тихо стенаю я.
«И, прочь уберите руки,
Подалее от меня!»

Розарий Крыма изумлён:
Там роз пейзаж не превзойдён.
Соцветьями открылись в нём:
Оттенков разных и тонов,
Прелестных бабочек и снов.

Викторианской розе рад
Мой милый-милый палисад.
Ей нипочём сильнейший град.
Там на́лит туго виноград.

По ставням вьётся виноград, —
– Полакомиться им всяк рад.
Лишь кошка честно охраняет,
И мышек юрких отгоняет.

Садовой розы аромат
Наполнил солнечный ваш сад.

Так нежен роз прекрасных взгляд.
В том уникальности фасад[70].

Тиара для дюкессы,
Для милой поэтессы,
Всего лишь, очень пышный
Венок английских роз.

Я не дружу с «железом»,
Я не «вожу» «железо».
«Железо» – не для меня!

Вышла книжка,
Вышло две.
Зашумело в голове.

Никогда меня не ищите,
Ничего от меня не ждите,
Лесом зелёным идите.
И воздано будет вам.

Напружно парочка лошадок
Тянет мой фургон[73]:
Массивными корзинами
Он доверху гружён.
В корзинах знания лежат
Старинных фолиантов[74].

Резво пони[75] нагоняет
Мой гру́женный фургончик.
Своей маленькой тележкой
Милый крошка пополняет
Всё, что было нужно.

Я попадаю в этот мир,
Где розы – прелести кумир.

Между «Восхищением» и «Будуаром»
Был замечен за «Рифмованный «пасьянс»».

Не добавляйте меня «в друзья»!
Нафиг я вам не нужна!
Иначе из светлого счастья
Может случиться ненастье.

Тэффи права
На все времена.
Кто так ещё понапишет,
Если не она?

Полубеременно, полупьяно,
С банками пойла в руках,
Этот «пол» матерится рьяно,
Каждую ночь на скамьях.

«Сделай попроще личико!»
Требуют все от меня.
И, я обычно думаю:
«Нафиг мне эта фигня?!»

Символы веры ношу напоказ.
Что это значит? Was ist das?[79]
Но у кого-то «глаз– waterpas[80]».
Символы веры ношу напоказ.

Все не дождутся дождя
И перемены давления,
Когда по всеобщему мнению,
Всех настигают сомнения,
По поводу лета радения.

Эсперанто[81] – мечта «Эсперанто».
Интригует с детства она.

Упаси меня Бог от сочувствия,
И от дружбы людской упаси,
Когда применяют друг друга,
В соответственности с собой.

Я бываю полезная,
Когда не совсем болезная.

Десятую книгу читаю,
Как будто бы всё одну.
Я другой такой
Чуши не знаю,
Но и выкинуть не могу.

Дорогой мой эгоцентризм[83]!
Как я тебя уважаю.
Что бы делала я без тебя?
Теперь уже и не знаю.

Долго были мы бесправны,
И, бездомны на Земле.
С той юдолью окаянной
Расквитались мы уже.

Соловью не требуются
Дымные колечки.
Соловьём даруются
Рассветные сердечки.

Округлые предплечья,
Кисейный[85] пеньюар[86],
Исполнен жемчугами,
Ридикюля[87] фермуар[88].

Под сенью Царского Села,
В смрадном воздухе со свалки,
Дружно зацвели пионы и фиалки.

Когда вместо тетивы[89]
Лук соединяется гирляндой,
Переплетённых разных роз, —
– Есть шанс найти договорённость.

Петербургское тропическое лето
Не умывает дождём
Бетонные джунгли построек,
И за́мерший воздух в нём.

Красиво словечко «Эорпата»,
Но «Эорпата» – это не кантата[90]
Но «Эорпата», даже,
И не дочь прелата[91].

Та, которая пишет стихи,
Называется поэтессой,
И, ничего зазорного нет
В женском роде слова этого.

Я уходила решительно
От различных подлецов,
Снабжённая, во многом,
Характером праотцов.

Жена (мечтательно): Нам бы дом у воды …
Муж (резонно): Сырость и комары?!

Графомания – процесс упоительный!
Разноплановый такой процесс,
Когда доверяешь бумаге
Любой мало-мальский эксцесс[94].

Жутко напрягается народ,
Если пошучу я без улыбки.
Кто сказал, что для этого обязательно
Скривить себе рот?

Одеваю очки,
Как забрало,
Рисую маску лица,
Для защиты от гадкого хама,
Позволяющего себе.

Райских яблонек кущи мирские
Заменяют нам страсти людские.

Чайничек с тонкой талией —
– И, сервизик зовётся «Наталией»!
Кто к нему вечерком прикоснётся,
Тот наутро стройнее проснётся!

Я связала кружева
Тоненьким крючочком,
И, обшила простыню
Розовым цветочком.

Упоительностью наливаясь,
Позднелетние яблочки вишенкой,
Ветвями алеют в садах,
На зиму нам обещая,
В баночках солнце подать.

Возможно, это буриме
Написано на той стене,
И хулиганский каламбур,
Шарадной радости лямур[97].

Мне не нравятся неровности лица.
Это же совсем не я!
Где же тот прелестный взор,
Юностью сияющей снабжён?

Форсированным порядком,
Скачут зайки по грядкам,
Истребляя капусту,
Свёклу, турнепс[99] и брюкву.

Нисколечко не думая,
Человек сошёл с ума
В фазу полнолуния.

Если прочли мою книжку,
Вас согреет она,
Лишь расто́пите ею печку!

У питона[100] странный вид —
– Проглотил слонёнка.
И, теперь питон пронзён —
– Бивни у «ребёнка»!

У лошадки золотистой масти
Вместо хомута – венок.
То, – ожерелье от хозяйки
Из роз и виноградных лоз.

Я думаю, что это буриме.
И записала его на листке,
Из розоватой пачки, —
– Лежащей отдельно гордячки.